Читать интересную книгу Все правые руки - Юрий Витальевич Яньшин

и делаем. Сейчас, в целом по стране, нам удалось локализовать производство внутри страны, где-то на уровне 65—70%. Неплохо, но надо ускорить темпы локализации. Здесь экономический рост не будет высоким, потому что это большие и капиталоемкие отрасли промышленности. Вся эта стратегия, смешанная из трех компонентов, этакий коктейль, позволит нам, по предварительным оценкам выйти на 7—8% роста валового продукта в год. Но для реализации представленной стратегии необходимо на 15, а лучше всего на 20% ежегодно поднимать объемы инвестиций. А для этого, опять же, нужны долгосрочные щадящие кредиты. Вся история говорит о правильности именно такого подхода к развитию экономики. И Америка после «великой депрессии», и Европа с Советским Союзом после войны, и Китай при Дэн Сяопине15, развивались таким способом на кредитной экспансии. То есть, сначала расширяется объем кредита, соответственно, идет рост норм накопления за счет полученного кредита, а затем включается механизм роста производства и повышения эффективности, при этом роль государства в системе кредитования падает, оставаясь важной при каких либо кризисных явлениях. Целенаправленная денежная политика не может обходиться без стратегического планирования. Отсюда вытекает государственный контроль над целевым использованием денег. В Китае пошли по верному пути. У них до сих пор нет свободы перемещения денег по капитальным счетам. Там нет либерализации трансграничного капитала. Они там зорко наблюдают за тем, чтобы денежная эмиссия шла строго на инвестирование реального сектора экономики. Наш покойный президент, в свое время тоже пытался провести нечто подобное. Он предлагал перейти к системе специальных инвестиционных контрактов, где предприятия берут на себя обязательства освоить новые технологии, увеличить количество рабочих мест, обеспечить рост и качество продукции, а государство в свою очередь гарантировало стабильность, достаточность кредитования, и льготное налогообложение. Задумка была хорошая, но у нас как всегда, все хорошее выливается в коррупционные схемы. Так и произошло. Есть, правда, положительные исключения из этой печальной действительности, но на региональном уровне. Я имею в виду подобную систему, внедренную в Пермском Крае и еще в нескольких местах, где у местных властей остались крохи совести и перспективного мышления. Конечно, на региональном уровне говорить о реальном масштабе инвестирования сейчас просто смешно, но это хотя бы что то. Нужна, конечно, магистральная стратегия. Вот взять, например, государственный банковский сектор, который сегодня доминирует в сфере финансов, я опять про «старые песни о главном», вы уж меня простите, но просто наболело. Разве смысл его существования заключается в получении прибыли? Нигде, ни в одной стране мира Центральный Банк государства не работает на прибыль, потому что не в этом его суть. Его суть – в регулировании денежных потоков. Поэтому, когда, например, «Сбербанк» бравурно отчитывается в прибыли в триллион рублей, это же нонсенс. Откуда прибыль?! Он просто высосал их из предприятий, безбожно задирая ставку по кредитованию. Или вот еще один пример, связанный со «Сбербанком». Те, кто из вас хоть когда-нибудь брал кредит в этом банке, знают какие «грабительские» проценты он накручивает. На сегодняшний день средняя процентная ставка по потребительскому кредиту плавает в диапазоне 14—16% годовых. А между тем, дочка все того же «Сбербанка», в какой-нибудь занюханной Чехии, предоставляет подобный кредит всего лишь под 4% годовых, заранее ставя в неравные условия отечественных и зарубежных заемщиков. И это банк, считающий себя российским, да еще государственным. Что уж тогда говорить про остальных игроков по предоставлению услуг в сфере финансирования? Почему так? А все потому, что местный регулятор на законодательном уровне ограничил процентные ставки по кредитованию, искусственно снизив аппетит кредитных организаций. И банкам не остается ничего другого, как принять правила игры. Вот вам и рыночная экономика. Государство прямо вмешивается в ценообразование финансовой сферы. А у нас, стоит кому-нибудь хотя бы заикнуться о чем-то подобном, как на него тут же начинают смотреть чуть ли не как на еретика, нагло покусившегося на «священную корову» свободного рынка и предпринимательства. Когда у вас ставка кредитования зачастую превышает даже 10—12%, а норма рентабельности в промышленности 8%, это означает не что иное, как вытаскивание оборотных средств с предприятий. Глядя на финансовых флагманов с участием госкапитала, также поступают и другие банки. О каком развитии тогда может идти речь? Банкиры превращаются в банальных ростовщиков, а это уже откат в средневековье. К чему я все это говорю? А к тому, что не следует всецело уповать на саморегулирующийся рынок, который вроде как все сам решит. Дудки! Это уже архаическое понятие. Государственное регулирование и государственное планирование – уже не тени забытого прошлого, канувшие в Лету. Это уже не планы на будущее, а настоящая реальность, хочет кто этого или нет. И наши зарубежные коллеги, к сожалению, поняли это быстрее нас с вами. В условиях надвигающегося тотального дефицита, складывающегося по объективным и субъективным причинам, государственное регулирование является единственной панацеей от стагнирующей экономики, переходящей в коллапс. И не надо этого бояться. Все уже прекрасно понимают, но боятся высказаться вслух о том, что будущее за экономической формацией больше всего похожей на военный коммунизм, с его жесткой вертикалью регулирования макроэкономическими процессами и перераспределением продуктов промышленного и интеллектуального производства. У меня несколько лет назад состоялся разговор с бывшим министром финансов Индии, еще в бытность Индиры Ганди. Они в свое время национализировали банковскую систему. Нам, разумеется, делать этого не надо, у нас и так 70% банковского сектора контролируется государством. Так вот, на мой вопрос, как они сумели обуздать финансовую олигархию, он ответил: «Очень просто. У нас в Конституции написано, что интересы общества важнее частных интересов». К чему я вспомнил данный разговор? А к тому, что, если государство занимается эмиссией денежных средств, то оно вместе с этим должно неусыпно следить за тем, чтобы деньги, полученные в результате печатания, не обогащали кучку финансовых буржуинов, а служили топливом к мотору экономического развития. И чтобы не получилось, как в 2008-м году, когда государство на спасение банков, попавших в водоворот кризиса, раздало им более двух триллионов рублей, а они вскоре оказались на валютном рынке. Банкиры на эти средства покупали валюту и спекулировали ей, пользуясь падением курса рубля.

И последнее. Сейчас очень модны цифровые технологии. Я не говорю, про частные криптовалюты, которые надо «майнить». Считаю их одной из разновидностей мошенничества на подобие «пирамид МММ». Я говорю про обычный рубль. Берем рубль. Определяем, что предположим единица эмиссии рубля – 1000 рублей. Мы под каждую тысячу ставим номер. И нас появляются цифровые рубли, причем – безналичные. В чем его преимущества спросите вы? Отвечаю. Его невозможно украсть, потому что сразу будет видно, кто это сделал. Второе преимущество. Этот рубль всегда адресный. Как только он появляется вне сферы, для которой он был предназначен, то есть используется вне целевых рамок, компьютерная система тут же зафиксирует данный факт и запрещает эти транзакции. Таким образом, полностью исключается, какая бы то ни была коррупционная составляющая. А победив коррупцию, мы одержим победу в мировой гонке экономик, потому что все остальные компоненты для экономического рывка у нас уже имеются в наличии – материальные и природные ресурсы, грамотное население, обладание уникальными технологиями, и я надеюсь – заинтересованность высших властей. В принципе, у меня, все, товарищи.

Зал молчал, убаюканный речью претендента на пост премьер-министра. Юрьев, видя такую вялую реакцию на свое выступление, растерянно повернул голову к столу, за которым восседал Президиум. По его виду было видно, что он искренне растерян такой холодной реакцией. Он, конечно, не рассчитывал на бурю аплодисментов, которую сорвала его предшественница, но все же не такого равнодушия он ожидал от сидящих в зале, как он считал, далеко не глупых людей. Юрьев глазами искал поддержки со стороны Афанасьева, но помощь пришла, как ни странно, с другой стороны.

– Э-э-э, – с протягом начал Рудов, – Борис Иванович, мы со вниманием прослушали вашу речь. Она довольно интересна, хоть и весьма академична. Были бы мы экономистами на каком-нибудь форуме, уверяю вас, ваше выступление встретили бы совсем иначе. Но мы, тут все присутствующие,